| mosi | Дата: Понедельник, 02-Января-2012, 20:11 | Сообщение # 20 |
![]( "mosi")
Группа: Пользователи
Сообщений: 45
Награды: 1 +
Статус: Не на сайте
| Сегодня рассказ будет о том, как известная компания по производству нарт Danler тестировала свою продукция в условиях жесткого холода Якутска в декабре 2011 года на упряжках якутских лаек. Цитирую рассказ самого участника экспедиции:
"Начинаю публиковать отчет. Не судите строго.
Предисловие.
Рабочее название данной экспедиции звучало как "Плюс 500 и минус 45". Цифра 500 обозначала запланированные километры прохода.Ну а минус 45 это средняя для этих мест и данного времени температура.
Был выбран самый холодный для Якутии месяц-середина декабря.
В упряжку было отобрано 10 якутских лаек. Пожалуй, это единственная порода ездовых собак, способная проходить до 70 км за переход в таких суровых условиях.
В качестве нарты был использован Odyss MD- нарта для средних и больших дистанций.
День первый. Разведка.
Первый день и 35 км пути, уже сейчас, по приезду, кажутся легкой тренировочной прогулкой. Но тогда, в тот самый первый день, в моем понимании ситуации решалось многое. И пока я шел эти 35 км привычные, созданные в теплом московском офисе планы, рушились как хрупкий карточный домик.
Все, что я взял с собой из экипировки, все, над чем так долго ломал голову и тщательно подбирал, попросту не работало!
За первые десять минут пути на открытом и продуваемом пространстве, лицом хватанул ожег обморожения. Щека побелела и минут десять я потерял на то ,чтобы реанимировать ее активным растиранием.
Собаки, до этого более суток просидевшие на привязи, рвались в «бой», но мне пришлось заякорить нарту и долго рыться в рюкзаке, неуклюжими в меховых рукавицах руками, в поисках неопреновой маски.
Первоначально одетые горнолыжные очки, оказались полностью бесполезны. От учащенного дыхания они запотели и моментально покрылись слоем инея.
Наконец, приведя в чувство лицо, выбил якорь и собаки услышали долгожданное « Патя! ( вперед)».
Последующие полчаса полностью разбили мое привычное мнение о пуховой одежде. Экспедиционную норвежскую пуховку пробивало тончайшими иголками якутского холода.
Пальцы ног, начали неметь и вибрам “восьмитысячников” задубел как пересушенная рыба.
Все, о чем меня предупреждал Герман, имевший неоценимый опыт длинных дистанций в условиях крайних холодов, началось сбываться.
И не знаю, что бы я делал, если бы не длинный тягун, уходящий в с открытого пространства в глубь таежного леса.
Поначалу, подъем был не столь ощутим и собаки бежали не теряя скорость, но вскоре крутизна увеличилась и, поначалу я подруливал нарту ногой, а потом и побежал, толкая ее перед собой. Десяти минут активной работы на крутом подъёме хватило, что бы окончательно согреть верхнею часть тела.
В конечном счете , подъем закончился и, встав на нарту, я стал оценивать ситуацию. Собаки вошли в привычный ритм, и мне уже было без надобности подгонять их своим промороженным криком.
Низкое северное Солнце позволяло смотреть на себя не щурясь, сквозь частые стволы упакованных в белый иней низкорослых таежных деревьев.
Два часа пути до промежуточной точки вполне достаточное время, что бы оценить и переварить то, чего ты до этого не знал и о чем не задумывался.
- Почему, как и какие люди живут здесь?
Мы измеряем нашу жизнь часами. Они – отведенным им световым временем.
Нас интересует сколько бензина «кушает» наше авто на 100 км. Их - сколько за час времени. Именно за час, поскольку машины тут не глушат сутками. Приехал на работу - машина стоит под окном и пыхтит.
Чтобы нам отправить СМС, надо дождаться очередной остановки метрополитена или удобного сигнала светофора.
Что бы Им отправить СМС, порой необходимо отыскать высокое дерево. Там - повыше , бывает, что связь схватит. Более «продвинутые» придумали иной способ. Написать текст, нажать «Отправить» и высоко, как только возможно, подбросить телефон. Кидать пока не уйдет. И ведь уходит.
Основной пищей здесь есть то, что в наших больших и приспособленных для жизни городах является дорогущим деликатесом – нельма, оленина, жеребятина.
Водку здесь не вливают внутрь себя. Водкой угощают длинную дорогу, дом, огонь, все то, от чьей «благосклонности» зависит многое, как правило - жизнь.
За подобными раздумьями, дорога оказалась короче, и, по протяжению двух часов, я достиг промежуточной точки своего пробного выхода. Это было Шаманово дерево. Обособленно стоящая сосна.
Весь ствол дерева и все ветки были перевязаны ритуальными ленточками. Собаки, пользуясь случаем остановки, тут же улеглись в снег. Пока я завязывал свою ленточку и просил судьбу быть благосклонной ко мне во время моего многодневного перехода к Ленским столбам, многие из них успели просмотреть не один сон из своей собачьей жизни.
На обратном пути, на спуске, разогнавшиеся собаки дважды переворачивали незагруженную экипировкой нарту. Помня основное правило каюра – ни в коем случае не отпускать нарту, я крепко удерживал ее и бился телом обо все, что попадалось на нашем пути. При этом, я напрочь забыл понятную собакам команду «Тай!», что значит «Стоп», и избивая себя о пни, стволы и нарту кричал все, что подсказывало сознание. Скорее всего, я не был оригинален, и подобный трехпалубный русский «язык» нисколько не смущал якутских лаек на их пути к дому , отдыху и долгожданной еде.
С раннего утра сборы. На прицеп, где уже стоит перевозка для собак, вкатывает снегоход.
На сетке багажника « Дефендера» расположились грузовые сани, те, что пойдут за снегоходом и нарта для упряжки.
В нарте все необходимое – спальники, шкура оленя, запасные карабины, термоса.
Там же загружена кухлянка (шуба-анарак из оленьего меха).
Поминая предыдущий опыт, сразу экипируюсь в подбитые камусом высокие тарбуза.
Тарбуза напоминают унты, но намного легче и в то же время теплее. Олений камус на подошве выполняет несколько функций. Он не проскальзывает (свойство камус), на тарбуза не налипает снег, он сгибается в области ступни как обычные носки и в то же время обладает удивительными теплоизоляционными свойствами.
Единственным и непременным условием для сохранения этих свойств является то, что тарбуза не должны намокать. А потому, находясь в теплом помещении их лучше «выкидывать на улицу.»
Для утяжеления нарты кидаем туда же станции для собак. Станции представляют из себя 20 метров металлического троса, на котором закреплены цепи. Ровно 10, по количеству собак. Во время стоянки (ночевки) станция закрепляется между двумя деревьями и служит «постоялым двором» для четвероногих членов упряжки.
Мы берем две станции. Просто на всякий случай.
Перевозка имеет 12 кают, и на данный момент, в две свободные загружаются мешки с мороженой рыбой. Это основная пища якутских лаек. В каждой каюте, предназначенной для собак, насыпано сено.
Предстартовая проверка, экстренная канистра топлива, спутниковая связь, аккумулятор, провизия.… Вроде все на месте.
Около часа езды по грунту северного «автобана» и Дефендер ныряет в широкую таежную просеку. Еще полчаса на разгрузку, упаковку грузовых саней и все готово к первому этапу пути, который составляет около 45 км. Мы отпускаем группу сопровождения и тяжелый внедорожник уходит в сторону Якутска и далее к берегам Лены, что бы завтра встретить нас в оговоренной точке.
Владимир, мой спутник и водитель снегохода, достает из ящика с провиантом бутылку водки и добрый кусок хлеба.
- Надо покормить и напоить дорогу. Держи. – Говорит он, протягивая мне граненый стакан.
Я крошу в снег хлеб и выливаю из стакана тягучею от мороза водку.
- Будь милостива к нам и пусть удача прибудет с нами.
Вот и все. В путь.
Снегоход газует и поднимает вокруг себя клубы пара, выхлопного газа и снежной пудры.
Собаки, почуяв отпущенные тормоза и услышав призывное «Патя!» срываются с места.
Первое время, они шустро гребут лапами, не отставая от снегохода. Но вскоре, переходят на свой обычный ритм. Снегоход уходит от нас все дальше и дальше и вскоре скрывается из вида.
Мы идем с крейсерской скорость в сторону низкого Солнца, а значит на Север. Теперь нас окружает молчаливое одиночество таежной тундры, и я слышу лишь звуки полозьев о снег и движение упряжки.
Якутские лайки удивительно неприхотливы, безобидны и выносливы. Но всегда надо помнить, что это собаки. И как каждая собака, находясь в группе, это либо слаженно работающая упряжка, либо свора.
В упряжке не существует «случайных» собак. В моей упряжке чуткий и умный «передовик» - Чук. Чук бежит в паре со спокойным и покладистым Ильменем.
Эта пара удивительно слаженна. Чук, небольшой и взъерошенный, безошибочно узнает дорогу и направляет упряжку. Кроме того, я замечаю, насколько он грамотно определяет более легкую для себя и остальных собак дорогу. Он никогда не ломится в глубокий снег, а всегда находит твердый наст.
«Подруливающие» Туман и Вучум, в центральной части Тугрик, Готур, Марго и Москва.
И самые мощные Валдай и Ирбис коренными и ближе к нарте.
.
В упряжке нет вожаков. Они все едины. Единственный авторитет это сам каюр. Он и есть тот самый вожак, который определяет порядок упряжки. И если у каюра нет авторитета перед собаками, упряжка легко превращается в свору, готовую по любому случаю перегрызться между собой.
В этом и есть отличие каюра, от просто катальщика.
За продолжительное время, проведенное вместе, можно определить и понять характер каждой собаки. И если каюр таковым является, он легко распознает, кто из собак хитрит или отлынивает, а кто является зачинщиком ссор.
Каюр не просто должен уметь стоять на двух полозьях и выкрикивать нужные команды.
Нарта и упряжка это единый организм, соединенный между собой нервом потяга.
Каюр должен чувствовать этот нерв. Где-то помочь собакам, сойти с нее и побежать рядом. Где-то подтолкнуть, где-то прикрикнуть. В противном случае, собаки могут попросту встать. А в их, собачьем понимании, такая остановка может означать одно - кто-то из команды не работает и этот кто-то должен быть наказан. Сурово и тут же. И тогда, до этого, совершенно спокойная упряжка, в одночасье может превратиться в путающийся в потягах и собственных телах комок ярости и щелкающих челюстей. В этом случае им абсолютно все равно, что именно попадает “под зубы”, будь то шея, хвост соседа, или рука разнимающего их каюра.
Еще на базе, я обратил внимание на веревочную плеть, которую имеет каждый каюр. Именно веревочную. Поскольку основное предназначение этой плети не доставить боль «заигравшейся» собаке, а заставить слышать каюра. И ни в коем случае этой плетью не должна быть рука вожака. Ибо рука каюра дающая, но не карающая.
В то же время, нельзя быть «подручным» в упряжке и все время помогать собакам. Они хорошо чувствуют ослабление, принимают каюра за равную тяговую силу и даже не пытаются увеличить скорость при ослабленном потяге.
Первым признаком признания каюра как вожака является весьма интересная особенность собак. Наиболее хитрые и склонные к халтуре, ослабив свой потяг, поворачивают к каюру голову. Как бы проверяя на «вшивость»- заметил или не заметил?
Понимание этих моментом складывается в некую философию, которой я учусь у собак и природы. И времени для этого изучения вполне достаточно, ибо путь наш долог и нетерпелив.
Проходим около 30 км. И я замечаю впереди снегоход. Подруливаю и якорю нарту. Володя тут же сажает «передовиков» на короткую пристежку снегохода.
-Темнеет.- Говорит он мне.- Будем уходить правее. К озеру. А там и до зимовья рукой подать.
Открываем термос и пьем чай. И пока я делаю один глоток, чай в пластиковой плошке моментально остывает.
Солнце окончательно побледнело и стремится упасть за горизонт, а Луна, не дожидаясь этого падения, уже вовсю серебрит противоположную часть неба.
Остатки чая выплескиваются на снег и тут же превращаются в бледно коричневый кусочек льда.
Володя уходи вперед. Он хочет пораньше затопить печь и нагреть избушку к нашему приходу.
Мы опять остаемся в одиночестве и сгущающихся красках наступающей таежной ночи.
Достаю налобный фонарик и в его слабом свете, окружающее уже не кажется столь враждебным и холодным.
Остаток пути мы проходим по открытому пространству озера и над нами царствует бледный диск Луны. Как ни странно, но я не вижу звезд. Только пару наиболее ярких.
К зимовью мы приходим в темноте и, растянув станцию, привязываем собак.
Несмотря на усталость, оказавшись на привязи, они начинают выть и лаять. И пока мы колем топором смерзшеюся, в единый комок рыбу, этот «концерт» сопровождает и нас и окружающий лес.
Получив пищу, собаки успокаиваются и затихают.
В зимовье все просто. Нары, стол, и печь. Печь уютно потрескивает дровами. На столе оленина, хлеб, рыба, чай, блинчики, конфеты.
На нары кидаем толстый войлок, шкуры и спальники.
Время 10 часов вечера. Ну, все. Поесть, почаевничать и спать. Завтра будет новый день и будет новый путь.
| |
|
|
| mosi | Дата: Понедельник, 02-Января-2012, 20:12 | Сообщение # 21 |
![]( "mosi")
Группа: Пользователи
Сообщений: 45
Награды: 1 +
Статус: Не на сайте
| Продолжаем...
Есть на Планете Земля множество гор, морей, рек. Но есть такие, которые стоят особняком и являются воистину Великими.
Волей судьбы мне довелось соприкоснутся с действительно Великими и холодными горами -самыми северными семя тысячниками Тянь-Шаня - Победа и Хан-Тенгри).
Попасть под мощный гипноз волн бьющихся о суровые чилийские берега Тихого Океана.
И вот теперь, мне довелось встретиться с Великой рекой, чьи берега в некоторых местах разделяет до 60 км, чье течение настолько велико, что местами не замерзает даже в 50-ти градусные морозы. И имя этой реке дано красивое – Лена.
Лена настолько могуча, что глядя на ее прямое , уходящее за горизонт русло, понимаешь – эта река не ищет себе легкие пути, петляя и подстраиваясь под окружающий рельеф. Эта Великая река сама пробивает себе путь, оставляя земной твердыни не многочисленные шансы в виде небольших и средних островов. И когда затопить эти острова, помиловать или нет, решает сама Лена.
Мы идем по узкой, очищенной ветрами, полоске льда.
Передовик тщательно выбирает путь. Поначалу он смещает упряжку в сторону и ведет ее по переметному снегу. Почувствовав как возросла нагрузка ( в таком снегу полозья тормозят нарту) , переходит на лед. Но тут в упряжке возникают другие проблемы. Лапы собак проскальзывают. Некоторые из них поскальзываются и периодически падают. Передовик принимает решение и уходит в целину . Теперь он ищет места, где снег не такой глубокий и периодически смещает упряжку то на левую , то на правую сторону зимника.
Для каюра, совершающего переход по Лене, существуют иные проблемы.
Прежде всего, это борьба с холодом. Русло Лены это труба, в которую дуют постоянные и холодные ветра. Можно идти час, можно два. Но когда это переваливает за 5-6 часов, начинается борьба. Холод приходит сверху. От образовывающегося льда ресницы тяжелеют , маска покрывается толстым ледяным панцирем под которым скапливается влага стекающая куда-то внутрь. Капюшон кухлянки покрывается белым инеем, к которому примерзают кисточки моей шапочки.
Далее холод опускается на плечи. Не спасает ни кухлянка ни находящейся под ней пуховик.
Перед выходом Герман буквально настоял на том, что бы я надел дополнительный пояс из собачьей шерсти. И теперь я благодарен ему за это. Поясница в тепле.
Начинают подмерзать руки. Это происходит после попытки заякорить нарту. Как мне кажется, одна из собак все чаще и чаще склоняется к лапам, я решаю проверить, в чем дело и осмотреть ее.
Заякорить нарту на многометровом льду и 5-ти сантиметрах снега задача не из легких. И пока нога стоит на тормозах, якорем долблю лунку. Потом, слегка отпускаю тормоза и проверяю, насколько мне удалось заякориться.
После четвертой попытки, нарта схватывается одним зубом якоря.
Осматриваю лапы собаки. Вроде все в порядке. Выстегиваю якорь, продолжаю движение. Вот тут и чувствую, что пальцы на руке, которая держала металл, занемели.
По бокам нарты висят дополнительные меховые рукавицы. Но я не хочу сейчас возиться с этим. Самый действенный и простой способ согреть замерзающие кисти это делать резкие взмахи. Я похож на ветряную мельницу. Кровь начинает циркулировать более активно, и я чувствую, как отходят конечности.
Надо отдать должное тормозной системе нарт. Тормоза цепкие и работают «намертво» даже на твердом льду.
Постепенно, холод начинает подступать и в ноги. Мне кажется, что все вокруг замерзло и мое тело, и время, и пространство.
Что бы согреться надо двигаться. Начинаю активно подруливать нарту ногой. Нарта слегка юлит и уходит в сторону от толчковой ноги и это доставляет лишнею нагрузку одному из коренных.
Потому, периодически меняю толчковую ногу.
В какой то момент я слышу посторонний и незнакомый звук. Поворачиваю голову и вижу, как нас догоняет обледенелый автобус. Когда автобус равняется с нами, я замедляю скорость упряжки, предоставляя водителю возможность обогнать нас.
Автобус уходит вперед и вдруг разворачивается. Открываются двери и из него высыпают дети. Дети окружают меня и собак и наперебой о чем-то спрашивают. Но я плохо понимаю их.
Оказывается, что директор одной из сельских школ-Аркадий, в доме которого мы ночевали, собрал детей и повез показывать им чудака, который бежит на собаках, куда то в даль.
Дети дружно выстраиваются вдоль всей упряжки и дружно фотографируются . Все это напоминает мне мультфильм из далекого детства – Каникулы Бонифация.
Я и есть тот самый Бонифаций.
Пять минут и дети, еще не успевшие подмерзнуть, по команде Аркадия, ныряют в утробу автобуса. Еще минута и мы опять одни на своем пути.
Идем дальше. Время течет густо, но неумолимо.
Ориентиром поворота в сторону острова мне должна послужить лыжная палка. От нее начинающаяся сеновозная дорога в глубь острова. Естественно, что понятие «дорога» на Лене явление относительное. Сегодня есть , а завтра стерта ветрами без малейшего следа.
Герман рассказывал мне о женщине , кажется из Норвегии, которая специально приехала на Лену, что бы тренироваться ходить по торосам, прежде чем совершить переход к Полюсу.
Она пропала. Не пришла на конечную точку. Поиски ни к чему не привели.
Я бы наверняка пропустил в темноте этот поворот, именно поэтому в нужной точке меня ждет снегоход. А в глубь острова, к зимовью, уже ушел дефендер.
Якорюсь, отпускаю вперед снегоход и достаю налобный фонарик.
Совсем немного и мы на месте. Собаки тут же ложатся в снег. Даю им немного времени на отдых. Совсем немного. И потом :
- Ну.. давайте мои хорошие. Осталось совсем ничего...
Собаки встают и натужно сдергивают нарту. Тут я замечаю, что одну из девченок, а именно Маргошу, крепко шатает. С трудом якорюсь и тут же Маргоша падает в снег. Склоняюсь над собакой и пытаюсь отстегнуть ее от перестежки.
Передовик – Чук, чувствуя близость еды и отдыха, пытается сорвать упряжку. Потяги натягивается и роняет нарту. Шея Маргоши выворачивается, а я не могу справится с примерзшим карабином. Снимаю рукавицы и пытаюсь отогреть карабин в руках.
Еще один рывок и еще один..
И тут я начинаю орать. Я слышу себя со стороны и это уже не человеческий голос, и тем более не мой. Это собачий рык. И судя по всему рык этот слышен аж в Тикси.
Собаки замирают.
В конечном счете, я все же отстегиваю карабин. Склоняюсь над Маргошей- Жива?
Маргоша смотрит на меня совсем уж не собачьим взглядом.
Беру ее на руки и несу к нарте. Расстегиваю полог, всю поклажу сдвигаю ближе к носу и упаковываю ослабленную собаку.
- Ну вот. Все будет хорошо. Грейся…
Остальные члены упряжки, молча, понимая ситуацию, смиренно следят за моими действиями. Присаживаюсь на поваленное дерево. Впервые за 10 часов. Оглядываю свою команду.
- Ну, все братцы. Давайте …потихоньку. Я помогу вам.
Мы двигаемся дальше… Немного плутаем, но в конечном счете выходим на свет фар дефендера и снегохода.
Кажется все. Мы заканчиваем это длинный- длинный день.
Собакам нужно предоставить еду и отдых. И только потом позаботиться о себе.
Завтра, нас ждет самый сложный участок- торосы. Сейчас это трудно себе представить. Но для этого и существует завтра…
Начинает темнеть. Очередная ночевка намечена на одном из островов, находящемся ровно противоположно Ленским столбам. А вернее их началу.
Путь упряжки проходит по зимнику. На высоких берегах Лены стоят редкие селения. Зимник, это наиболее простой и верный путь по замерзшей реке, соединяющий эти островки жизни. Берега Лены обрамляют скальные пояса , на которых встречаются наскальные рисунки. Обычно, напротив таких мест стоит какой либо указатель. Это может быть и вмороженное в лед бревно и просто лыжная палка.
Сообщение отредактировал mosi - Понедельник, 02-Января-2012, 20:14 | |
|
|
| mosi | Дата: Понедельник, 02-Января-2012, 20:14 | Сообщение # 22 |
![]( "mosi")
Группа: Пользователи
Сообщений: 45
Награды: 1 +
Статус: Не на сайте
| Утром следующего дня вышли на торосы.
Пробовали пробиться “в лоб”. Не получилось. Вернулись на более спокойный лед. Пошли вдоль Ленских столбов в поисках приемлемых"карманов".
Опять пробовали и опять возвращались. Так и шли вдоль противоположного берега в надежде найти лазейку. Протяженность столбов около 80 км и они уходили вдаль в дымку северного холодного пространства.
Мы проделали длинный путь, что бы увидеть Ленские столбы. И вот теперь, стоя напротив них, в непосредственной близости, ощущали свою беспомощность. Вздыбленное нагромождение кристаллов не пускало нас.
Снегоход повисал на льдинах и в “холостую” вращал траками.
В конечном счете, пройдя 20 км в попытке прорваться, свернули в сторону спокойного противоположного береге.
И тут мне вспомнилась книга Алексея Чикачева
Эту книгу он посвятил своему отцу, потомственному индигирскому каюру.
И есть там такая мысль «Ездовые собаки разделяли с человеком все тяготы длительных переходов, все погодные и климатические трудности, все лишения и страдания. При этом, , в отличие от людей собаки сдаются "только тогда, когда умирают".
В заключение, хочу поблагодарить всех, кто не просто помогал мне, а сделал все, что бы данные тесты состоялись.
Прежде всего, Германа Арбугаева.
Потрясающая организация и четкое исполнение. Человека слова и чести.
За все время моего пребывания в Якутии, я не переставал удивляться и восхищается этим человеком. Создавшим прекрасный этнический комплекс, который вместил в себя чуть ли не все чудеса Света.
Его супругу Ирину. На чьих плечах вся внутренняя организация столь сложной системы комплекса.
(далее в рассказе идет огромный список людей, кто так же внес свой вклад)
Всех! Кто набрался терпения и дочитал эти строки до конца. С Наступающим Новым Годом и Рождеством! Удачи вам!
Максим Любавин.
| |
|
|
